Заявления европейских политиков об отказе вслед за США от импорта из России нефти, газа и угля имеют также мало отношения к реальности, как и призывы перенаправить весь наш энергетический экспорт в Азию. В обозримом будущем ни то ни другое сделать невозможно. В этом нет никакого экономического смысла, а выступающие за такой сценарий развития руководствуются только политическими соображениями. В структуре экспорта российской нефти на западные страны приходится до 70%, нефтепродуктов — до 89%, газа, включая сжиженный природный газ (СПГ), — до 85%. В свою очередь Европа на 20% зависит от поставок нашей нефти, на 30% — от нефтепродуктов и почти на 40% — от российского газа. В этом нет ничего удивительного: причины в географической близости, торговых связях, насчитывающих не одну сотню лет и уже созданной инфраструктуре для поставок.
Если наша зависимость от Европы снижается, поскольку все больше углеводородов мы отправляем на Восток, то зависимость стран Старого Света от импорта нефтепродуктов и газа из России пока только растет.
Полностью переформатировать структуру поставок, например, нефти, возможно, но это приведет только к ее удорожанию для покупателей. Даже Иран, если с него снимут санкции США, не сможет моментально обеспечить отгрузку нефти в Европу в объемах российского экспорта. Не говоря уже о том, что все поставки придется делать танкерами, нефтепроводов, как у России, из Ирана в Европу нет, как и требуемых мощностей нефтепереработки, чтобы обеспечить Запад нефтепродуктами.
Нефтяной рынок сегодня в целом сбалансирован, о чем свидетельствует и решение ОПЕК+ не повышать добычу сверх ранее запланированного уровня, считает доцент Финансового университета при правительстве РФ Валерий Андрианов. По его мнению, никто альтернативные объемы сырья Европе не предложит. Поэтому попытки отказаться от приобретения российской нефти — под воздействием чисто эмоциональных и политически обусловленных мотивов — уже привели к резкому скачку цен на нефть. Этот скачок — результат не изменения баланса спроса и предложения, а именно следствие такого раскачивания рынка, попыток протестировать, что произойдет в случае отказа от российского сырья, отмечает эксперт.
С газом ситуация еще сложнее. Этот рынок еще не стал глобальным, он зависит от инфраструктуры — газопроводов. Это, конечно, не касается СПГ, но его доля на мировом газовом рынке чуть больше 13%, а весь объем производства в 2021 году составил 380 млн тонн (около 529 млрд кубометров).
Это меньше, чем за год потребляет только Европа, притом, что 70% СПГ предназначается для рынка стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), а 23% из этого объема уже дополняют российские трубопроводные поставки в Европу. Причем в странах, куда доходит наш трубопроводный газ, зависимость от него выше средней. Например, в Германии, основном потребителе российского газа, а также Польше, Венгрии — до 50%, в Чехии — до 80%, а в Болгарии — до 100%.
Даже неполный отказ от российского газа для Европы станет отказом от привычного высокого уровня жизни, считает глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Для того чтобы добрать недостающие объемы, им придется пылесосить рынок, покупая газ по самым высоким ценам. Увеличение производства СПГ в США на 15 млрд кубометров ситуацию не изменит, эти объемы с удовольствием поглотит Китай, отмечает эксперт.
По его мнению, у нашей страны также не получится перенаправить весь свой экспорт газа на Восток, для этого просто нет нужной инфраструктуры. Даже с учетом планов по строительству новых газопроводов в Китай с Дальнего Востока ("Сила Сибири-3") и через Монголию ("Союз-Восток") их совокупная мощность не превысит 100 млрд кубометров, а в страны Европы без учета Турции мы отправляем около 155 млрд кубометров газа.
С нефтью также есть ограничения. Существующая сейчас инфраструктура позволяет увеличить поставки нефти в АТР примерно на 500 тысяч баррелей в сутки, поясняет Андрианов. Эта цифра включает в себя увеличение загрузки трубопровода "Восточная Сибирь — Тихий океан" (ВСТО) до максимального уровня до 1,6 млн баррелей в сутки (к концу прошлого года по магистрали прокачивалось около 1,3 млн баррелей) плюс дополнительные поставки в 200 тысяч баррелей в сутки по железной дороге. Для сравнения, сегодняшний объем нефтяного экспорта на Запад составляет около 4 млн баррелей в сутки.
Но, как отметил Симонов, Китай обязательно воспользуется положением России, если Европа все же рискнет ввести запрет на экспорт нашей нефти, чтобы покупать ее с максимальным дисконтом. С другой стороны, неизвестно, как поведут себя ближневосточные экспортеры в такой ситуации. Они могут вместо наращивания поставок на освободившийся рынок сыграть за дальнейшее повышение цен на нефть, считает Симонов.
С этим согласен Андрианов. Если гипотетически предположить уход даже части российской нефти с европейского рынка, это неизбежно приведет к росту цен на нефть во всем мире. За такое изменение логистики будут платить потребители, а не производители нефти. Вполне возможен вариант, что нефтяные танкеры будут загружаться на конце трубы ВСТО на Дальнем Востоке, а потом отправляться в Европу все с той же российской нефтью, но под нейтральным флагом, отмечает Андрианов.