Путин не исключает нормализации отношений с нынешними западными противниками России, хотя война с ними же тоже возможна
Нормализация отношений России с Западом не исключена, мы вновь можем стать союзниками, как в мировых войнах, считает президент РФ Владимир Путин.
Отвечая репортеру ВГТРК Павлу Зарубину на вопрос о том, идет ли уже третья мировая война, призвал «никого не пугать», но в то же время указал, что «опасностей много, они возрастают».
«Мы видим, что делает наш противник сегодня — эскалирует ситуацию. Если так хочется, им плохо живется, пускай эскалируют дальше», — сказал он.
При этом Путин не исключил нормализации отношений с западными странами, включая США, напомнив, что в Крымской войне, которую некоторые историки и специалисты называют нулевой мировой войной, против России участвовали практически все европейские державы.
Если смотреть на историю как на качели, выходит, что в следующей мировой войне мы будем воевать как раз против Запада. Да эта война, пусть и в в холодном формате, по сути уже идет.
Впрочем, ситуация сегодня несколько иная, ведь помимо уже традиционного противостояния между Востоком и Западом мы наблюдаем противостояние между консерваторами и глобалистами, причем оно идет внутри отдельных стран. Как это повлияет на расстановку сил в возможной третьей мировой?
— Данное заявление президента выглядит как некий сеанс успокоения для населения страны, — считает редактор «АПН Северо-Запад» Андрей Дмитриев.
— Третья мировая не обязательно будет. Мол, мы с Западом можем и нормально жить, много раз воевали, потом мирились… И действительно, в XVIII — начале XX века Российская империя многократно участвовала в разных европейских военных кампаниях, где союзники и противники менялись, как в калейдоскопе.
Однако, во-первых, выбраны какие-то совсем не вдохновляющие примеры — проигранная Крымская война, затем Первая мировая, приведшая к Февральской революции с последующим развалом фронта и интервенцией западных стран — включая союзных англо-французов и американцев.
Если уж опираться на военную историю, то логично приводить в пример победы русского оружия, а не поражения.
Во-вторых, по итогам Второй мировой войны мы имеем совсем иную картину мира. Нет того «лоскутного одеяла» враждующих между собой государств в Европе, не говоря уже о том, что старый свет существенно ослаблен по сравнению с США. С 1949 года существует блок НАТО, объединивший Запад в противовес СССР и Китаю.
Попытки присоединить к нему РФ в начале нулевых годов окончились ничем — «20 лет водили за нос». Поэтому мы имеем дело именно с объединенным Западом, который хочет ликвидировать Россию как государство, расчленить её, о чем неоднократно было заявлено ещё в советские времена. Цель осталась прежней после 1991 года — и приход к власти в США Дональда Трампа на это не повлияет. Возможно, будет перерыв в войне, передышка, но базово ничего не изменится.
Наконец, в-третьих, президент не в первый раз цитирует канцлера Александра Горчакова. «Россия сосредотачивается», — так называлась его статья накануне выборов 2012 года. А сегодня Путин признал, что надо было «раньше готовиться к боевым действиям, действовать более решительно и выбрать момент, чтобы их начать, а не ждать».
Выходит, как-то не так сосредотачивались? А главное — сделаны ли необходимые выводы — кадровые, политические, финансовые, военные и так далее? В грядущих испытаниях, даже если и будет некая передышка, времени «сосредотачиваться» уже не останется.
— Возможно, президент упомянул именно Крымскую войну, в том числе, и потому, что оппоненты Кремля часто ссылаются на нее, как на пример неудачного для России противостояния с западными игроками, — считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
— То есть, здесь может быть и дополнительный элемент скрытой иронии Владимира Путина.
В целом же история подтверждает, что отношения между близкими международными партнерами периодически проходят через кризисы. Вспомним, хотя бы, отношения США с европейскими державами — даже за период после окончания холодной войны. А в каких-то случаях с игроком, на партнерство с которым изначально была сделана ставка, отношения могут стать напряженным на длительное время.
Можно вспомнить, например, как СССР вошел в число первых государств, официально признавших Израиль — и насколько сложными его отношения с Тель-Авивом стали впоследствии. При этом прежние противники могут сблизиться, в ряде случаев — даже на довольно длительный период. Вспомним, скажем, нормализацию отношений США и КНР в 1970-е и влияние этого фактора на ход той же холодной войны.
«СП»: Такое еще возможно, чтобы мы снова стали союзниками с Западом? Это нормальные исторические качели?
— О союзе с участием России и ведущих западных держав в формате, условно говоря, «Антигитлеровской коалиции» в ближайшей перспективе вряд ли можно будет говорить. Но разрядка в отношениях Москвы и западных игроков в будущем, причем, даже в перспективе ближайших лет, вполне возможна.
«СП»: Наверное, для такого нам нужен какой-то общий враг, каким была Германия. Кто-то еще мог бы им стать? Международный терроризм вот как-то не потянул…
— Для этого не обязателен фактор сильного общего врага. Внешнеполитические изменения именно в формате разрядки могут пройти в будущем, по крайней мере, на уровне смягчения санкций — например, как в свое время в случае «ядерной сделки» с Ираном.
Но стоит учитывать, что пока о переходе к такому формату говорить рано.
Отношения Москвы с той же будущей администрацией Дональда Трампа, с высокой вероятностью, также могут проходить через кризисы и периоды усиления давления со стороны США, в том числе, уже на начальных этапах возвращения этого политика в Белый дом.
«СП»: Насколько сегодня речь идет о соблюдении интересов конкретных стран? Скорее, можно говорить о войнах глобалистов и консерваторов, причем внутри каждой страны воюют тоже. При таких вводных каким может оказаться окончательное решение — если таковое вообще возможно?
— Понятно, что внутриполитические конфликты происходили бы в любом случае, даже на фоне относительно спокойной международной обстановки. Особенно, в политических системах, для которых нахождение в состоянии такого внутреннего публичного конфликта — вариант нормы.
При этом не всегда можно говорить, что все консерваторы по внутриполитическим вопросам оказались «в одной лодке», а все либеральные силы в другой. Можно вспомнить про тесные связи Индии с США (в том числе, в оборонной сфере) при нынешнем консервативном премьере Нарендре Моди.
Или вновь учесть, что апеллирующий во многих вопросах к антиглобалистской повестке Трамп может стать сложный партнером по переговорам как для России, так и для ряда зарубежных игроков, активно обращающихся к консервативным лозунгам и решениям во внутренней политике (в том числе, для Ирана).
«СП»: Если третья мировая уже идет «в холодном формате», то кто в ней участвует?
— Все же сейчас мы видим не борьбу двух блоков, а противостояние России и достаточно широкой коалиции международных игроков. Тот факт, что на это противостояние влияют и другие международные конфликты в разных форматах (от противоречий США — Китай до ситуации вокруг Ирана) не означает, что все, кто находится в сложных отношениях с тем же Вашингтоном, автоматически становятся для России долговременными союзниками.
Впрочем, стоит учитывать, что противостояние в формате холодной войных 20 века требовало бы ото всех участников значительно больше ресурсов. А если нынешний конфликт, теоретически, проходил бы в формате «стенка на стенку», где те же Россия, Китай и Иран были связаны некими жесткими обязательствами, то и выход из такого противостояния мог бы оказаться сложнее.
Но стоит учитывать, что такая жесткая коалиция в ближайшем будущем в принципе было бы маловероятна, учитывая, в том числе, осторожный подход того же Пекина, в большинстве случаев избегающего связывать себя жесткими обязательствами в военной сфере.