Хорошо известно, что Россия и Иран сотрудничают друг с другом по ряду вопросов. Москва и Тегеран работают вместе, чтобы поддержать режим Асада в Сирии против своих внутренних противников. Россия завершила ядерный реактор для Ирана, и есть планы построить больше. Москва также продала оружия в Тегеран, и сейчас в процессе доставки ракет s-300 и системы ПВО Исламской Республики.
На чем базируется это сотрудничество? Взаимная враждебность по отношению к Америке и Западу, а также страх перед ростом прозападной демократической оппозиции. Хотя конечно имеются существенные различия между Москвой и Тегераном. Сила их общих интересов говорит о том, что Москва и Тегеран будут стремиться и впредь сотрудничать друг с другом в течение многих лет. Что менее известно, что при Путине в частности, наблюдается значительный объем сотрудничества между Россией и Израилем. Задействованы значительные торговые отношения между двумя странами основанные на сотрудничестве по вопросам безопасности.
Кроме того, Израиль для России стал важным источником военных технологий. Россия и Израиль имеют так же культурные связи (большое число русскоязычного населения проживает в Израиле, и Израиль является популярным туристическим направлением для россиян). Далее, Путин и Нетаньяху, похоже, разделяют общую неприязнь к Администрации Обамы.
Учитывая экстремальные состояния враждебности между Израилем и иранским правительствами, примечательно, что России удалось хорошо ладить с обоими одновременно. Действительно, вопрос, который возникает: может ли Москва продолжать сотрудничать с ними обоими, если они остаются настолько антагонистичными по отношению друг к другу?
Москва может иметь основания полагать, что Российское сотрудничество с Ираном и Израилем, в то же время, в конце концов, это не единственный пример внешнего гостеприимства с государствами в регионе, которые враждовали друг с другом.
С одной стороны Америке уже на протяжении многих лет удавалось сотрудничать с Израилем и с рядом арабских государств, противостоящих ее политике по отношению к палестинцам, с другой — Европа, Китай, Индия и Россия (в частности).
Все из этих факторов, безусловно, присутствуют в российско-Иранско-израильском треугольнике.
Несмотря на многие различия, есть один общий интерес в том, что Израиль и Иран друг с другом, а также с Россией, Западом, и многими в арабском мире имеют общее противостояние Суннитскому джихадизму. Эти силы—в том числе Аль-Каида, ИГИЛ, и их филиалы—не только анти-израильские, антизападные и антироссийские, но они против шиитов.
Хотя Сирия и Иран вместе уже поддерживает «Хезболла» (Ливан принял крайне антиизраильское шиитское радикальное движение), Израиль ценит Асада для учета Сирийско-израильской границы, где в 1973 годах шли арабо-израильской войны. Израиль согласился на российскую и иранскую поддержки режима Асада в Сирии, поскольку если он упадет, он, скорее всего, будет заменен Суннитскими джихадистами, кого Израиль считает хуже.
Инвестиции Америки в этих усилиях сыграли значительную роль в смысле прекращения конфликта между Израилем и арабскими государствами, а также ограничение конфликта между Израилем и палестинцами. Это сделало Америку важным партнером для Израиля, арабских государств и палестинцев. Россия, напротив, продемонстрировала мало признаков того, чтобы интересоваться об улучшении отношений между Ираном и Израилем.
Иными словами, Путин, несомненно, доволен бодучим положением между государствами Иран и Израиль. Общей угрозы Суннитских джихадистов, в конце концов, еще не вылилось в Израильско-иранское сотрудничество, и, возможно, это никогда будет так. Аналогичным образом, если Россия и Иран преуспеет в поддержке Асада, Москва может оказаться не в состоянии предотвратить угрозу, исходящую от «Хезболлы».