Как сложилась судьба «крупнейшего шведского шпиона» в СССР
(Окончание. Начало здесь)
Побег из тюрьмы дело сложное и опасное. Однако Стиг Берлинг все хорошо продумал. Единственная реальная возможность обмануть охрану была во время суточного увольнения. То есть, бежать из дома матери или нынешней подружки Элизабет.
Первое, что предпринял агент, он изучил особенности наружного наблюдения у дома Элизабет. К счастью, стационарных постов Стиг не обнаружил.
Вместе с Элизабет начали активную подготовку к побегу. По его просьбе она арендовала несколько автомобилей, а также приобрела некоторые шпионские принадлежности — парик, контактные линзы, скромную, не броскую одежду.
5 октября 1987 года Стиг получил увольнение. Его сопровождал надзиратель тюрьмы. Их путь лежал из городка Норрчёнинг в Стокгольм. Однако бывшие его коллеги из контрразведки не доверяли тюремному надсмотрщику. Берлинг сразу же определил слежку: две машины столичного отдела СЭПО сопровождали их по дороге к дому Элизабет.
Ближе к полуночи надзиратель уехал. Следующая встреча была намечена на полдень завтрашнего дня.
Примерно в час ночи первой квартиру покинула переодетая, в парике Элизабет. Она вышла из подъезда и двинулась к автомобилю «Вольво». Стиг наблюдал за ней. Ничего настораживающего не произошло, и тогда через четверть часа он спустился в гараж под домом, и направился к воротам, выходящим на другую сторону здания.
Выбежал, замер у кустов. Интуиция не обманула его. Совсем рядом стояло трое агентов контрразведки. Когда агенты ушли, он продолжил путь. Элизабет ждала его в машине. Стиг издали осмотрелся, хотел было двинуться, но вдруг заметил машину СЭПО. Автомобиль остановился невдалеке от «Вольво», контрразведчики включили фары, но Элизабет сделала вид, что смотрит совсем в другую сторону, курит, ждет кого-то. Машина с «контриками» уехала, Стиг вышел из кустов, и прошел рядом с автомобилем Элизабет не останавливаясь. Это был заранее оговоренный сигнал: машина «засвечена», встречаемся у другого авто.
Вскоре он добрался до места парковки «Опеля», Элизабет ждала его уже за рулем автомашины. Они двинулись в сторону Грисслехамна, что примерно в ста километрах от Стокгольма. Оттуда утром уходил паром на Аландские острова.
Прибыв на острова, они приехали в советское консульство. Здесь их встретил молодой дипломат, который очень разволновался, услышал, что Стиг — агент советской военной разведки, и он просит политическое убежище в СССР.
Их доставили в советское торгпредство, и Берлинг рассказал помощнику военного атташе обстоятельства своего побега. Тем временем, на его родине был поднят настоящий переполох: шведское радио и телевидение только и говорили, что о побеге «крупнейшего шпиона».
Тиражи газет сильно выросли за одни сутки. Теперь они только и делали, что писали о государственном преступнике, шпионе и «враге Швеции номер один» Стиге Берлинге.
Несколько дней они находились в посольстве. Перед отъездом Элизабет вручили советский дипломатический паспорт, на Стига документы не готовились, его собирались вывезти в багажнике автомобиля.
«Добро пожаловать в Советский Союз, Стиг!».
Операция началась. Посольские машины стали выезжать и въезжать с повышенной частотой. «Хонда», в которой сидел водитель, военный атташе с супругой и Элизабет также выехали в этом потоке машин. Стиг расположился в багажнике. В его распоряжение предоставили подушку и одеяло. Так что ему было вполне комфортно.
Пограничный контроль прошли быстро и спокойно. А вот уже на советской территории Стигу пришлось поволноваться. Автомобиль неожиданно остановился, военный атташе открыл багажник, и молча вытащил портфель. Берлинга прошиб холодный пот: «Сейчас убьют», — подумал он.
Но полковник с легким поклоном вынул из портфеля бутылку водки, разложил на капоте закуску.
Холодной октябрьской ночью состоялся этот необычный пикник. Атташе наполнил рюмки и сказал: «Добро пожаловать в Советский Союз, Стиг!». Берлинг почувствовал, как перехватывает горло и влажнеют глаза.
Так агент военной разведки бежал из тюрьмы и оказался в Москве. Их поселили в большой квартире. За ними ухаживала домработница, а холодильник был забит отборными винами, шампанским, деликатесами: вырезкой, икрой, лососем.
Вскоре им сделали советские паспорта. Он — Ивар Страутс, рожденный в Риге, она — Элизабет Страутс, из Клайпеды. По легенде ГРУ семья переехала из Прибалтики, из района, где был совершенно утрачен русский язык.
«На семью выдавалось 350 рублей в месяц, — напишет позже Стиг Бирлинг, — что вполне хватало. Такой уровень имели генеральские семьи. Деликатесные продукты всегда были на столе, причем в основном зарубежного производства».
А однажды дверь квартиры открылась, и на пороге предстал… Александр Никифоров. Это была встреча! Старые друзья обнялись. Александру Никифоровичу было уже 68 лет, он страдал болезнью Паркинсона, но мужественно скрывал это. Сбылось его собственное предсказание: жизнь сделала фантастический кульбит — Никифоров вновь был рядом со своим агентом.
Вчерашние агенты — люди сложные. Завербованные там, на Западе, многие из них лишь отдаленно представляли жизнь в Советском Союзе. Попадая в страну, которой служили, ради которой работали, они оказывались в другом мире. Неведомом, незнакомом. Родственники, друзья остались там, куда уже нет возврата. Дело подобающее их образованию, опыту, интеллекту найти было очень трудно. Многие из них не знали русского языка. Как их вписать в советскую действительность? Особенно если эта действительность конца 80-х годов прошлого столетия. Ведь речь идет о горбачевском времени с его пустыми прилавками, обозленными тяготами и невзгодами, людьми.
Вот в такую жизнь и предстояло Никифорову «внедрить» своего бывшего агента. Думаю, это было не менее сложно, чем из ООНовского офицера сделать агента советской военной разведки.
А проблем было немало. Кроме сугубо бытовых, (а они в ту пору решались крайне сложно) — хорошего питания, благоустроенного жилья, подбора одежды для самого Стига и особенно для Элизабет, возникал естественный вопрос, где их поселить на постоянное место жительства, чем занять. Ведь они не говорят по-русски.
Вчерашний резидент старался всячески разнообразить жизнь Стига и Элизабет. Они встречались семьями, вместе отдыхали, ходили в цирк.
В своих воспоминаниях Берлинг напишет, что интересной поездкой стало для них посещение Загорска (ныне Сергиев Посад — ред.). Но чего стоила эта «интересная поездка» для Никифорова.
После осмотра прекрасных церквей, Стиг и Элизабет, естественно, захотели перекусить. Понятно, в Швеции, это обычное дело. Но у нас в горбачевские времена большая проблема.
«Пришли мы в закусочную, — рассказывал мне о той поездке Никифоров, — а там пустые полки, водка в разлив, вобла с загнутыми хвостами. Ею хоть гвозди забивай. Да еще яйца вкрутую. Вот такая наша жизнь. Пошел я искать что-нибудь, встретил священника, объяснил, мол, нельзя ли купить покушать, со мной иностранцы. Сжалился батюшка, отвел в трапезную. Там удалось купить несколько пирожков».
Что и говорить, к такой жизни Берлинг и Элизабет привыкали трудно.
«Русские евреи убирайтесь домой»
Однако надо было заниматься будущим агентов. Сначала решили показать им Прибалтику. Никифоров сопровождал их в поездках по Эстонии, Латвии, Литве. Позже летом, еще один визит в Латвию, в Ригу, отрабатывали легенду четы Страутсов. Когда-то настоящий Ивар Страутс жил в Латвии, но исчез по время войны.
Теперь Стиг вместе с сотрудником ГРУ искал свои «корни»: они были у дома, где жил Ивар, делали снимки, изготовляли фото семьи, свадебных торжеств, школы, где он учился. Стиг заучивал даты, имена, адреса.
Потом они уезжают в Литву, в Клайпеду. Теперь «оживляют» легенду Элизабет.
Однажды после возвращения в Москву их спросили: «Где бы они хотели жить?» Стиг ответил, что в Венгрии или в ГДР.
В сентябре 1988 года Стиг и Элизабет в сопровождении Никифорова и его жены Татьяны выезжают в Венгрию. Они поселились в Будапеште. Поначалу все шло неплохо, но потом отношения с соседями испортились. Прямо напротив балкона их квартиры появилась надпись: «Страутс, еврейская свинья. Русские евреи убирайтесь домой».
Тем временем, обстановка в Венгрии осложнялась и ГРУ начинало беспокоиться за безопасность Стига и Элизабет. 9 ноября на советском военном самолете они вылетели в Москву.
Опять встречались с Алексом и Татьяной. У Стига и Элизабет была новая служанка и деликатесы со склада ГРУ. Но денег уже не хватало. Вскоре Берлингу поднимают зарплату до 500 рублей в месяц.
Наступает 1990 год. Принято решение о выезде Стига и Элизабет за границу. Куда? Им предлагают три страны: ЮАР, Египет, Ливан. Берлинг останавливается на Ливане.
«23 ноября 1990 года, — напишет потом Берлинг, — квартира была полна генералами, которые давали советы, шла погрузка багажа. Алекс предупредил меня, воздержаться от контактов с западными посольствами, в противном случае ГРУ ничем не сможет помочь. Я понимал, что Алекс сыт по горло заботами обо мне и Элизабет…»
Да, это действительно так. Три года полковник в отставке Никифоров старался накормить, напоить, одеть, обуть, развлечь, найти занятие, поселить своего бывшего агента и его гражданскую жену. Это было целое оперативное мероприятие, которое не так уж часто проводят наши спецслужбы…
После нескольких лет жизни в Ливане Берлинг добровольно возвратился в Швецию, провел три года в тюрьме, и в 1997 году был освобожден условно-досрочно. Умер в 2015 году.